– Тогда твоя мать пришлет Национальную гвардию, – сказала Уитни, выскальзывая из его объятий. – А теперь иди домой и выспись. И не вздумай выпить по пути еще одну рюмку. Завтра ты будешь самим собой.

– Ты не принимаешь меня всерьез.

– Я и себя не принимаю всерьез, – поправила Уитни и похлопала его по щеке. – А теперь иди домой и слушайся маму. – Она закрыла дверь перед его носом. – Старый боевой товарищ.

Глубоко вздохнув, Уитни подошла к бару. После вечера, проведенного с Тэдом, она заслужила рюмочку коньяка на ночь. Если бы она не была такой беспокойной, такой… Он бы никогда не сумел убедить ее в том, что ей нужно побывать в опере в подходящей компании. Опера никогда не стояла особенно высоко в списке ее приоритетов, а Тэд не был самым подходящим компаньоном.

Уитни плеснула в рюмку приличную дозу коньяка.

– Налей еще одну, милая?

Ее пальцы крепко сжали стакан, а сердце подпрыгнуло к самому горлу. Но она не вздрогнула, не обернулась, а спокойно взяла вторую рюмку и наполнила ее.

– Все еще пролезаешь в замочные скважины, Дуглас?

На Уитни было платье, которое он купил ей в Диего-Суаресе. Он сотни раз представлял себе ее в этом платье. Дуг не догадывался, что Уитни надела его в первый раз и сделала это в знак пренебрежения. Он не знал и того, что, несмотря на это, она весь вечер думала о нем.

– Довольно поздно возвращаешься, Уитни? Уитни сказала себе, что она достаточно сильна, чтобы справиться со своим настроением. В конце концов у нее было несколько недель, чтобы покончить с этой историей. Придав преувеличенно удивленное выражение своему лицу, она наконец повернулась к нему.

Дуг был одет в черное. Простая черная майка, облегающие черные джинсы. Это ему шло и соответствовало его профессии, размышляла Уитни, протягивая коньяк. Она заметила, что его лицо похудело, взгляд стал более напряженным, и решила не думать о нем вообще.

– Как Париж?

– Отлично. – Он взял рюмку, еле сдерживая желание коснуться ее руки. – А как ты живешь?

– Как я выгляжу? – Это был прямой вызов. Посмотри на меня, требовала она. Посмотри внимательнее. И он посмотрел.

Ее волосы спадали на одно плечо, удерживаемые бриллиантовой заколкой в форме полумесяца. А лицо было таким, каким он его запомнил: бледным, холодным, элегантным. Глаза высокомерно смотрели поверх стакана.

– Ты выглядишь великолепно, – пробормотал он.

– Спасибо. Итак, чему я обязана твоим неожиданным посещением?

За последнюю неделю Дуг уже раз двадцать репетировал, что он скажет и как скажет. Уже пару недель он был в Нью-Йорке, не решаясь отправиться к ней.

– Просто захотел посмотреть, как ты тут живешь, – пробормотал он, обращаясь к рюмке.

– Это очень мило!

– Послушай, ты, наверно, думаешь, что я сбежал от тебя…

– Из-за двенадцати тысяч трехсот пятидесяти восьми долларов и сорока пяти центов.

Дуг издал звук, который должен был изображать смех.

– Ты не изменилась.

– Может, ты пришел, чтобы заплатить по долговой расписке, которую мне оставил?

– Я пришел, потому что должен был прийти, черт возьми.

– О! – Уитни залпом выпила коньяк. От охватившего ее отчаяния ей хотелось швырнуть рюмку об стену. – Ты задумал какое-то новое предприятие, для которого нужен капитал?

– Если хочешь получить пару пуль, давай. – Дуг резко поставил рюмку на стол.

Уитни посмотрела на него и покачала головой. Отвернувшись, она поставила свою рюмку рядом и положила руки на стол. Впервые Дуг увидел ее такой: плечи поникли, а голос звучит устало.

– Нет, я не хочу никаких пуль. Дуг. Я просто немного устала. Ты убедился, что со мной все в порядке. Почему бы теперь тебе не выйти тем же путем, каким ты вошел?

– Уитни!

– Не подходи ко мне! – проговорила Уитни, прежде чем Дуг успел сделать два шага в ее направлении. Тихий, ровный голос не мог полностью скрыть прорывающихся ноток отчаяния.

– Ладно. – Некоторое время Дуг бродил по комнате, пытаясь вернуться к своему первоначальному плану. – Знаешь, мне повезло в Париже. Я очистил пять номеров в «Отель де Крильон».

– Поздравляю.

– Я был в ударе и, вероятно, мог бы еще месяцев шесть пощипывать туристов. – Он засунул большие пальцы рук в карманы.

– Почему же ты уехал?

– Просто потому, что это стало мне неинтересно. А когда работа становится неинтересной, начинаются неприятности.

Уитни повернулась к нему лицом, говоря себе, что с ее стороны было бы трусостью не смотреть ему в глаза.

– Наверно, да. Ты вернулся в Штаты, чтобы сменить обстановку?

– Я вернулся потому, что больше не могу без тебя.

Выражение лица Уитни не изменилось, но Дуг заметил, что ее пальцы сжались, и подумал, что, наверное, это проявление волнения.

– Да? – просто спросила Уитни. – Очень странно. Я не выгоняла тебя из номера отеля в Диего-Суаресе.

– Нет. – Он долго смотрел на нее, как будто хотел что-то обнаружить. – Ты меня не выгоняла.

– Тогда почему же ты ушел?

– Потому что если бы я остался, то сделал бы то, что собираюсь сделать сейчас.

– Украсть бумажник? – спросила Уитни, вызывающе откинув назад голову.

– Просить выйти за меня замуж.

В первый и, возможно, в последний раз Дуг увидел, что Уитни не смогла справиться со своими чувствами. Она сидела с открытым ртом и выглядела так, как будто кто-то наступал ей на ногу. Дуг надеялся на более эмоциональную реакцию.

Он снова наполнил рюмку.

– Конечно, это очень забавно, когда такой парень, как я, делает предложение такой женщине, как ты. Я не знаю, может, виноват воздух или еще что-нибудь, но в Париже у меня, появились смешные мысли. Мне захотелось осесть, завести домашнее хозяйство. Детей.

Уитни удалось закрыть рот.

– Правда? – Как и Дуг, она решила, что надо еще выпить. – Ты имеешь в виду: «пока смерть не разлучит нас» и общая налоговая декларация?

– Да, именно это. Я решил, что я традиционен. Вплоть до этого. – Когда он за что-нибудь берется, то доводит до конца. Такой подход не всегда эффективен, но он поступал так всегда. Дуг сунул руку в карман и вытащил кольцо.

Бриллиант засиял всеми гранями. На этот раз Уитни удалось скрыть свое удивление.

– Откуда ты…

– Я его не украл, – огрызнулся Дуг. Чувствуя себя глупо, он подбросил кольцо в воздух и снова поймал его. – Это правда, – добавил он и выдавил из себя подобие улыбки. – Бриллиант – из сокровищ Марии-Антуанетты. Я положил его в карман, когда мы в первый раз рассматривали сокровища. Можешь назвать это рефлексом. Я подумывал о том, чтобы продать его, но… – Раскрыв ладонь, он посмотрел на бриллиант. – В Париже я вставил его в оправу.